Пузырь государства

Год назад в России упало промышленное производство. И с тех пор оно ни разу не выходило в плюс. Это повод ещё раз всерьёз поговорить о кризисе.

Вот что писал про кризис один видный экономист: «Начало его было ознаменовано… банкротством крупнейшего банка, за которым рухнуло бесчисленное множество прогнивших финансовых компаний. Одной из отраслей крупной промышленности, особенно пострадавшей от кризиса, стало судостроение. Заправилы отрасли не только чрезмерно увеличили производство в период процветания, но и нахватали обязательств на огромные поставки в надежде на то, что источник кредитования иссякнет ещё не скоро».

Что ж тут удивительного, скажет осведомленный читатель, это самое заурядное объяснение природы сегодняшнего мирового кризиса. Удивительное в том, что на месте многоточия должны были бы стоять слова «в Лондоне в мае 1866 года». А автор этих строк — Карл Маркс.

Это — к вопросу об «уникальности» кризиса. Вряд ли можно признать «уникальным» очередной надувшийся пузырь. Едва ли является уникальным самодовольство и пагубная самонадеянность тех, кто перекредитовался по самые уши. Или тех, кто смеялся над экономистами типа Егора Гайдара, который предупреждал, что цена на нефть может рухнуть в любой момент. Цена на нефть? Рухнуть? Да вы посмотрите на тенденцию! Она же долгосрочная! Она объясняется целым рядом факторов, как то …

Карл Маркс, наблюдая кризисы капитализма, начало существования которого столь блестяще было описано в его работах, в том числе и прежде всего в «Капитале», всё ждал, когда же очередная волна турбулентности погребёт этот строй и будут созданы предпосылки для коммунизма. Но капитализм всякий раз восставал из пепла. Это его органическое свойство, отмеченное ещё одним проницательным мыслителем — Йозефом Шумпетером, объяснявшим движение вперёд так называемым «созидательным разрушением».

С треском лопнул хай-тековский пузырь 2000 года, но ведь новые технологии за последние годы действительно развивались с невероятной интенсивностью и полностью поменяли быт и коммуникации. И это всего лишь один пример скачкообразного — через кризисы и взрывы пузырей — развития капитализма.

Что же до природы кризисов — если это таки кризисы именно капитализма — то она всегда одинакова. В своей недавней статье в Newsweek с характерным названием «Капиталистический манифест: жадность — это благо» Фарид Закариа цитирует восьмого президента США (1837-1841) Мартина ван Бюрена: «Две нации (английская и американская. — А.К.), самые коммерциализованные в мире, наслаждаясь высочайшим уровнем процветания и поддерживая друг с другом близкие отношения, вдруг были повергнуты в состояние крайней растерянности. В обеих странах мы наблюдали одну и ту же экспансию бумажных денег и других средств кредита, тот же дух спекуляций, ту же всепоглощающую катастрофу». Кажется, это описание кризиса 1837 года очень подходит и к кризису 1866 года, и к турбулентности-2008. Закариа отмечает: «Мировая финансовая система терпела крах за последние 30 лет чаще, чем в какой-либо иной период истории… Проблемы, которые возникали в последние десятилетия — не просто следствия провалов. Точно так же они могут быть описаны как следствия успешного развития». Такова природа кризисов. Такова природа — неотменяемая — капитализма.

Следует напомнить, что в экономической теории существует не только понятие «провалы рынка», о котором всё чаще вспоминают, снисходительно поглаживая подувядшую «невидимую руку», но и категория «провалов правительства» (government failures). Если угодно — провалов власти, провалов управления. И нынешний кризис — это именно кризис управления. Рука рынка — невидимая. Рука государства — слепая. Она не ведает, что творит. Хотя и уверена: она знает, что делает.

Вслепую раздавать бюджетные деньги, в точности не зная последствий такой раздачи (это описано ещё у классиков фон Хайека и фон Мизеса) — хуже, чем отдавать всё на откуп невидимой руке рынка. Вспомним один исторический case свободного развития и успешного выхода из кризиса. Так случайно получилось, что в 1998—1999 годах правительство Примакова не решилось на реализацию ни одной из придуманных мер типа отмены хождения доллара, а потому отпустило экономику на волю и дало ей спокойно и самостоятельно, без вмешательства государства, восстановиться. Невидимая рука успешно заместила слепую руку…

Неудивительно, что наряду с правительствами в 2008 году провалились и экономисты. Никогда ещё экономическая наука не была так дискредитирована, отмечается в последнем номере The Economist, на обложке которого изображён безнадежно тающий, как мороженое, толстый том с надписью «Современная экономическая теория». Но, в сущности, этот провал мнимый. Потому что многие теории и модели продолжат своё действие в ситуации, когда кризис пройдёт. А что касается прогностических провалов, то, как заметил недавно академик РАН Револьд Михайлович Энтов, экономические модели носят стохастический характер, то есть они не предсказывают кризис, а только прогнозируют его вероятность. Правда, можно обойтись и без формализованных, математизированных моделей. Прогнозировал же кризис уже упомянутый Егор Гайдар в своем докладе на учёном совете Института экономик переходного периода в феврале 2008 года. Выражал же обеспокоенность крайним перегревом экономики министр финансов Алексей Кудрин в апреле 2008-го, делая доклад на конференции ГУ-ВШЭ. А сколько собак тогда спустили на Гайдара! Как яростно спорили с Кудриным! И все подгоняли экономическую действительность под желаемые цифры. Как говорил статистик Владимир Никонович Старовский, переживший разгром статистики после «неправильной» переписи 1937 года, которую поправила перепись 1939-го: «Вручаю вам орден Ленина за умение делать социалистическую цифру».

Что могут сделать экономисты в этой ситуации? И на это есть ответ. Сэр Деннис Робертсон, работавший вместе с Джоном Кейнсом, хотя и не во всём разделявший его взгляды, писал: «Обязанность экономиста — издавать предупреждающий лай всякий раз, когда он видит, что отстаиваются и поддерживаются такие направления деятельности, которые излишне увеличивают напряжение между эгоистическим интересом и общественным долгом». А ведь ровно это и происходило в мировой экономике, когда надувался очередной эгоистический пузырь, а субъекты рынка забывали о своём общественном долге.

Спустя год после начала кризиса никто так до конца и не признал и не понял, что он пришёл не просто всерьёз и надолго. Кризис уже изменил среду и снизил уровень потребления и расходов до того уровня, на котором эти показатели будут находиться до надувания следующего пузыря. Вместо этого правительства, во всяком случае наше уж точно, пережидают «худые» времена в ожидании очередных «тучных лет». Почти ни одно правительство не дало кризису выполнить свою миссию — очистить экономику от балласта и изменить её структуру так, чтобы она соответствовала новому этапу развития капитализма. Вместо этого продолжается бубнение о кризисе капитализма и необходимости заливать кризис деньгами, о крахе либерализма и необходимости возвращения к кейнсианству. И, наконец, вместо того, чтобы помогать людям (переквалифицироваться, пережить закрытие завода, переехать в другой город, где есть работа и т.д.), помогают фирмам. Причём в основном в рамках «приятельского капитализма», когда преференции получают друзья государства. А государство выступает в роли бизнесмена, меняющего правила игры на рынке под себя.

Возвращение государства в экономику не просто ничего не даёт. Оно и в экономику-то не сможет адекватно вернуться, потому что толком не знает, как и что там делать. Например, все разговоры об инновациях — это тоже игра вслепую, сотое издание технократической утопии, уповающей на мудрость государства. Все разговоры об ужесточении правил — пустое. Их и так ужесточали сверх всякой меры после краха компании Enron в 2002 году, что не спасло американскую экономику от фиаско в 2008-м. Все разговоры о помощи компаниям — грабли, наступив на которые, можно только породить иждивенческие настроения и убить всякую частную инициативу.

Между тем, экономику нужно отпустить на волю. Дать кризису возможность её почистить (не забывая при этом о поддержке конкретных людей, но не фирм-банкротов!). Дать людям возможность пожить без всепроникающей слепой руки государства, то есть — начать свое дело, заняться отхожим промыслом, самостоятельно выжить. Единственное, что нужно от государства — оградить гражданина от рэкета, защитить сирого и убогого, если он не может выжить сам.

Это — не утопия. Так бывало в истории, в том числе постсоветской. Другой вопрос, что в сегодняшней России это невозможно до тех пор, пока не лопнет ещё один пузырь — пузырь государственного вмешательства в экономику.

Чтоб ему лопнуть…


Андрей Колесников

© Частный корреспондент
http://news.babr.ru