С какими чувствами армия встречала 23 февраля

Давно российские военнослужащие не встречали свой профессиональный праздник со столь раздёрганными чувствами. Может, только в начале 90-х годов прошлого века перспективы Вооружённых сил были такими же абсолютно неясными.
Но тогда распадалась страна, разрушалась растаскиваемая по национальным «квартирам» армия, людей в погонах щедро одаряли всевозможными титулами от «оккупантов» до «дармоедов». А сегодня?

Под маркой реформы армию ломают буквально через колено в условиях территориально целостной страны, стабильной системы власти, наблюдавшегося все последние годы экономического роста, который позволял последовательно наращивать оборонный бюджет. То есть сложились уникальные возможности для спокойного, целенаправленного военного строительства, направленного на создание таких армии и флота, которые соответствовали бы вызовам XXI века.

Вместо этого группой допущенных к руководству Министерством обороны некомпетентных лиц взят курс на форсированную ломку военного механизма. Министр Анатолий Сердюков и его единомышленники говорят об «оптимизации» (под которой, в общем-то, принято понимать процесс приведения системы в лучшее, более эффективное состояние), но не могут предъявить ни соответствующей законодательной базы, с которой, собственно, должны начинаться любые реформы, ни обоснований и экономических расчётов столь решительных мероприятий – одно сокращение офицерского корпуса на 200 тыс. человек чего стоит.

Вот лишь некоторые пункты из того «громадья планов», которые сверстаны в Минобороны. В течение ближайших лет численность Вооружённых сил должна была быть сокращена до 1 млн. человек (сейчас эту цифру скорректировал Президент). Общая численность офицерского состава должна составить 150 тыс. человек против 355 тыс. сегодня. Полностью ликвидируется институт прапорщиков и мичманов, а это ни много ни мало 140 тыс. человек.

Сокращению подвергнутся все виды Вооруженных сил и рода войск. Части сокращённого состава, в которых офицеры и прапорщики не имеют подчинённых, будут упразднены полностью, шанс на выживание получат только части постоянной готовности. Но не все. Так, Сухопутные войска ужмут в 11 раз (из 1890 существующих частей и соединений останутся 172), ВВС – почти вдвое (340 – 180), ВМФ – также вдвое (240 – 123), РВСН – на одну треть (12 – 8). В наименьшей степени сокращения коснутся воздушно-десантных войск (правда, и без того немногочисленных, а ведь это – резерв Верховного Главнокомандующего), где останутся пять из шести частей и соединений, и воздушно-космических войск – шесть частей из семи.

Под предлогом переизбытка военных кадров по существу разрушается мобилизационная система, перевод на один год срочной службы не позволяет подготовить из солдат, служащих по призыву, сколько-нибудь пригодных специалистов.

Кардинальные перемены реформаторы готовят системе военного образования: вместо имеющихся 65 учебных заведений через пять лет в ВС останутся лишь три военно-научных центра, шесть военных академий и один военный университет. Без преувеличения, идет под нож военная медицина.

Всех новаций не перечесть. Главное в данном случае: нет никаких гарантий, что секвестированные, обезглавленные Вооружённые силы смогут выполнить свои задачи по обеспечению военной безопасности страны. И ни одно самое высокое должностное лицо (включая начальника Генштаба генерала Николая Макарова) не берёт на себя смелость ответить на этот вопрос прямо.

Важен и социальный аспект. Перемены возбуждают сотни тысяч военнослужащих, ветеранов военной службы и членов их семей, учитывая и без того крайнюю остроту вопросов социальной защиты (право на жилье, на выбор места жительства после увольнения, на полновесную пенсию, медицинское обслуживание и проч.).

Вначале новоявленные реформаторы попытались продавить свои столь радикальные предложения без огласки. За нормативные документы министр пытался выдать свой краткий доклад Дмитрию Медведеву с резолюцией на нём Президента: «Согласен». При всем уважении к авторитету главы государства такой рабочий документ не может заменить ни концепции реформирования, ни планов, ни финансовых смет, утверждаемых, как положено по Конституции, Федеральным Собранием и Правительством.

Какое-то время не были в курсе дела даже законодательные органы власти, не говоря уже о личном составе Вооружённых сил и широкой общественности. Скрытность г-на Сердюкова и его команды понятна: при таком отчаянном кавалерийском наскоке на военную машину рассчитывать на спокойную реакцию людей не приходится.

И дело здесь, думается, совсем не в том, что меры «непопулярны» у «зажиревших» генералов и полковников, как это утверждают сервильные СМИ (к слову, число ворюг и взяточников при Сердюкове-министре, как сообщил недавно Главный военный прокурор, даже увеличилось). Непопулярные, но нужные меры (а необходимость подлинного реформирования ВС не отрицает никто!) люди поймут. Взрывная реакция широких масс военнослужащих, которых к «жирным» никак не отнесёшь, просчитывалась именно потому, что уже первые шаги руководства военным ведомством свидетельствовали о крайнем дилетантизме и наплевательском отношении к людям в погонах. Многочисленная челядь, пришедшая на Арбат в качестве «советников» министра, отзывается о них не иначе как о «зелёных человечках»!

Начавшую подниматься волну возмущения обслуживающие «реформаторов» СМИ попытались списать опять-таки на «недовольных генералов», на офицеров, чья служба якобы полностью прошла в коридорах Минобороны (назовите таких!), на «внесистемную» оппозицию. Однако к какой «оппозиции» можно отнести, например, три десятка учёных, доказательно заявивших в открытом письме Президенту России и двум палатам Федерального Собрания, что задуманная ликвидация Военной академии воздушно-космической обороны имени Маршала Советского Союза Г.К. Жукова, уникального, единственного в мире вуза, готовящего специалистов для всех видов ВС в интересах воздушно-космической безопасности страны, – это удар по оборонному щиту России?

К какой «оппозиции» отнести военных моряков, доказывающих, что перевод Главного штаба ВМФ из Москвы в Санкт-Петербург лишит его противоракетного зонтика, нарушит тесную взаимосвязь со стратегическими органами военного управления и главными штабами других видов ВС и в конечном счёте не усилит, а ослабит боеготовность страны? Если это и оппозиция, то оппозиция здравого смысла, оппозиция подлинного патриотизма, оппозиция государственных интересов, противостоящих суетливым попыткам реформаторов пренебречь безопасностью страны, избавиться (распродать) от так называемых непрофильных активов (земельной собственности и объектов), сбросить груз социальных забот о ныне действующих и бывших военнослужащих.

Волна недоумения и возмущения достигла таких размеров, что, судя по всему, заволновалась даже обычно спокойная законодательная власть. Состоявшееся в Минобороны 9 февраля выездное заседание комитетов Государственной Думы по обороне, безопасности, бюджету и налогам показало, что на многие важнейшие вопросы, связанные с формированием нового облика Вооружённых сил, внятного ответа просто нет. И меры, с которых в принципе следовало начинать, – чёткое планирование, всестороннее обоснование, подведение нужной финансовой базы, широкое разъяснение задуманного – только намечаются. А иначе как расценивать следующие слова председателя Комитета Госдумы по обороне Виктора Заварзина: «Мы рассмотрели все направления реформирования армии и флота… Сделали вывод: необходимо усиленно работать совместно с Министерством обороны всем комитетам Госдумы. Поэтому составили конкретные направления и планы по этой работе». И заверил журналистов: «Мы создадим рабочую группу по анализу всех решений, связанных с реформированием Вооружённых Сил».

Надо было бы, конечно, сделать это раньше, но уже хорошо, что законодатели изменили практике «одобрямса», ставшей для них в последние годы, увы, традиционной.

Судя по некоторым эпизодам, ставшим известными общественности, руководство страны тоже не разделяет настроя на излишнее пришпоривание военной реформы. Так, вопреки информации, оглашённой министром обороны и начальником Генштаба, указом Президента РФ Вооруженные силы России будут насчитывать не 1 млн., а почти 1 млн. 885 тыс. человек. И сокращение завершится не к 2012 г., как обещал глава военного ведомства, а только к 2016-му. И это понятно: в бюджет заложены ассигнования, которые явно не позволяют действовать с таким залихватским размахом, к которому склонно руководство военным ведомством. К тому же уже объявлено, что при пересмотре бюджета-2009 в связи с кризисом военные расходы будут сокращены на 15%.

Накануне Дня защитника Отечества Дмитрий Медведев заявил, что, несмотря на экономические трудности, российские власти не намерены экономить на закупке новых видов вооружения, социальных выплатах и обязательствах перед военными. К числу приоритетных, важнейших позиций, по которым «мы никаких решений по уменьшению финансирования принимать не можем и не будем», Президент отнес также программу по обеспечению военнослужащих жильём.

Это, вероятно, пока всё, чем власти могут порадовать военнослужащих к их профессиональному празднику. Важно, чтобы эти обещания оказались более полновесными, нежели те декларации, на которые так падки военные власти.

Юрий РУБЦОВ, полковник, доктор исторических наук, профессор.

© Фонд стратегической культуры
http://babr.ru