В ПОИСКАХ НОВОЙ МОДЫ

Этот текст, на взгляд Портала "Байкал24", интересен не только попыткой Автора разобраться в том, что происходит с нашим обществом и в каком направлении выход из этого тупика. Удивительно, что сам Автор материала - представитель, как принято сейчас говорить, "элиты общества". Виктор Бирюков - член Центрального совета Российского аграрного движения, депутат Государственного собрания Республики Мордовии. В 2001-2003 гг. – замминистра сельского хозяйства и продовольствия Мордовии. Член совета директоров "Россвинопрома" (2005 г.), президент Ассоциации производителей свинины Мордовии (2006 г.) С 2003 г. – гендиректор, с 2007 г. – президент ЗАО "Талина". Если хотя бы часть депутатского корпуса и чиновничества в России начнет думать об этих проблемах, тогда, пожалуй, у нашей страны появится шанс на "светлое будущее"...

"Человечество нуждается в обновлении духа и облагорожении инстинкта, в возвращении к евангельской вере, а не в чистых перчатках, обещаемых антихристом". Иван Ильин (1883–1954)

Пиррова победа

Помните, программа КПСС предусматривала построение коммунизма к 1980 году? Однако этот срок миновал совершенно незаметно: коммунизма уже никто и не ждал, включая членов Политбюро ЦК. После многолетних лишений общество разъел вещизм, и "верхи" не стали его искоренять: воля к террору иссякла.

Через железный занавес перекинулась зараза тотального потребительства, в том числе и благодаря войне, в ходе которой народ познакомился с разнообразными западными товарами. Голодные идеалисты перековались в алчных реалистов, гонявшихся за джинсами и кроссовками, телевизорами и холодильниками, мебелью и автомобилями, этот перечень поистине бесконечен. Но товарный голод лишь усиливался: из продажи исчезали мясо и рыба, стиральный порошок и мыло, масло сливочное и растительное; начались зловещие перебои с хлебом.

Впрочем, первым сдался не Советский Союз, а несравненно более нищий Китай, где Дэн Сяопин затеял перестройку семью годами раньше Михаила Горбачева. Иными словами, наш последний генеральный секретарь не был оригинален, но не сумел воспользоваться китайским опытом (не факт, что такое вообще было возможно), за что и поплатился властью. А общество протестантской этики "всемерно потреблять здесь и сейчас" восторжествовало над обществом идеалов "создадим светлое будущее для потомков".

Победа оказалась пирровой. Расколовшиеся на 15 фрагментов строители коммунизма принялись потреблять со рвением неофитов и скоро ментально уже не отличались от своих "капиталистических" современников. Одновременно к компании потребляющих присоединились многочисленные народы Индии и Индонезии, Бразилии и Мексики, других быстро развивающихся стран.

В начале XXI века шоппинг по популярности вырвался на 2-е место в мире. Что на 1-м месте, знаете? Телевидение – то самое, которое, по словам одного блоггера, есть "способ посмотреть на людей, которых вы бы не пустили на свой порог". Такие вот нейтрализаторы стресса у "винтиков потребления", в число которых парадоксальным образом затесались многочисленные особы, мнящие себя интеллигентами. Но духовного убожества не скрыть – ни за хорошими манерами, ни за вальяжным поведением!

Тут ведь даже отсутствие средств – не помеха: потребительские кредиты успешно усугубляют хроническое безденежье большинства живущих. Homo Consumens – Человек Потребляющий – на каждом шагу покупает ненужные ему вещи и продукты. Избыточную обувь и одежду некогда носить, в мусоропроводы летят упаковки тухлятины, квартиры захламлены сверх всякой меры. Это ли не дивный образчик коллективной шизофрении?

Бесполезность зачастую кроется в самом товаре: если буханку хлеба теоретически можно употребить на 95% (за исключением упаковки), то в бытовой электронике множество функций обычно никак и никем не используются. Что уж говорить о могучем автомобиле, который ползает по Москве со средней скоростью 22 км/час, причем этот показатель ежегодно снижается на 1 км/час?

Три вызова времени

Здесь-то и таятся цивилизационные риски, которых прежде не знало человечество.

Во-первых, массовое приобретение ради приобретения является разбазариванием ресурсов – люди превращаются в геростратиков. Основа нашего существования – сельхозугодья. Если полвека назад в среднем на человека приходились 24 га плодородной земли, то ныне – 12 га. Сколько останется еще через 50 лет? Пожалуй, не 6 га, а меньше, в информационную эпоху все процессы протекают с ускорением. Но больше на Земле взять землю негде, простите за каламбур: 80% угодий, пригодных под зерновые, уже задействованы, из них 15% испорчены "химией" (удобрения, инсектициды, гербициды).

Во-вторых, потребительская психология ведет к нравственной и умственной деградации целых поколений. Выбор вуза диктуется не способностями, а зарплатами его выпускников. Кумирами стали "гламурные подонки", а не выдающиеся ученые. Идеал молодежного сознания – бездельник из ночного клуба. Причем сей тунеядец незаслуженно пользуется интеллектуальной продукцией – Интернетом, телефонией, GPS. От потребительства зашкаливают продажность и неверность; "кинуть", "слить", "впарить", "откатить", "слупить" – вот лексика наших дней. Мечты о безудержном потреблении растлевают умы, и девочки со школьной скамьи становятся "охотницами за мужьями", а взрослые мужчины ничтоже сумняшеся берутся за работу, о которой не имеют представления, – лишь бы "рубить бабло".

В-третьих, победители идеалистов обречены, как ни странно, на численное сокращение – если не на вымирание. "В обществе, где главной ценностью является потребление, отсутствует потребность в детях... поскольку дети снижают потребление и выступают контрценностью", – констатирует российский публицист Юрий Крупнов. Материнство и отцовство устарели – к чему плодить нищету? Вместо воспитания очередного ребенка приятней валять ежегодно дурака в экзотических краях! Эту убогую логику понемногу усваивают и мигранты, которые прорываются из Азии и Африки в страны с высокими стандартами потребления.

"Когда все хоть сколько-нибудь значимое можно купить и продать, когда можно легко отказаться от обязательств, потому что они нам уже не выгодны, когда спасения мы ищем в шоппинге, а голос пастыря нам заменяет реклама, когда ценность человека измеряется тем, сколько он зарабатывает и тратит, тогда получается, что рынок уничтожает ценности, от которых сам, по большому счету, зависит", – печалится доктор философии Джонатан Сакс из Великобритании. – "Мы продолжаем дискутировать о климатических изменениях, но ни словом не вспоминаем об отцовстве... В современной культуре нет места понятию жертвы, а без жертв невозможно воспитать детей".

Вид Homo Sapiens – Человек Разумный – совершает постепенное самоубийство. А разум-то при чем?

По воле государства

Социалистическая схема распределения оказалась непригодной, поскольку, образно говоря, из четырех арифметических действий использовала два: отнять и разделить. В итоге отнимать и делить стало нечего. Однако капитализм также знаком лишь с двумя действиями – сложением и умножением. Увы, половинным набором инструментов невозможно обходиться сколь угодно долго: до бесконечности складывать да умножать не удастся. Чрезмерное потребление в условиях скудных ресурсов вновь заведет в тупик всеобщего дефицита.

Нужен некий третий путь развития, при котором "арифметика" использовалась бы полностью. Нашей изначально хищнической цивилизации пришла пора стать сдержаннее: свободное потребление должно сочетаться с законодательными ограничениями. Следовательно, без государственного вмешательства никакой третий путь невозможен.

Новейшая история учит, что при наличии доброй воли правящая элита способна реализовывать самые амбициозные проекты. Так, в 1980-х Китаю удалось покончить с голодом и резко сократить критически высокую рождаемость. В те же годы Италия ликвидировала левацкий терроризм и разгромила основные силы мафии вместе с ее чиновными покровителями. А экономические "чудеса", произошедшие по командам "сверху" в таких непохожих друг на друга странах, как Япония и Германия, Южная Корея и Польша, Финляндия и Тайвань? Ни отдельным людям, ни целым корпорациям не осуществить того, что под силу государственной машине, ведомой честными энтузиастами.

Попробуем сформулировать основные самоограничения, в которых остро нуждается население Земли. Сразу отвергнем вариант некой карточной системы, которая установила бы нормативы потребления всего и вся. Нет, требуются более тонкие регуляторы, которые сделают избыточное потребление невыгодным.

Начнем с жилья. Неужели массовое строительство типовых квартир или коттеджей сложнее освоения космоса, ядерной энергетики, авиации, генной инженерии, роботизации и других великих достижений разума? Разве проблема перенаселенных квартир – не позор в век высочайших технологий?

Между тем главным дефицитом является как раз-таки изолированное жилье. Если при социализме люди десятилетиями ожидали его получения от государства, то при капитализме люди десятилетиями расплачиваются за него с банком-кредитором. Иными словами, при любом общественном строе добрую половину сознательной жизни большинство людей мучительно решали и решают "квартирный вопрос". Тем временем в семьях вырастают дети, и "вопрос" вновь обостряется, становясь бичом всего жизненного пути.

Рыночная торговля жильем не оправдывает себя еще и потому, что порождает спекуляции ипотечными кредитами и их "воздушными" производными. В 2007 году это столкнуло в финансовый кризис Соединенные Штаты, и в 2008-м аукнулось по всему белу свету.

Жилье без наживы

А Москва? Задыхающийся от тесноты город, где десятки тысяч людей ютятся в вагонах, подвалах и офисах, бешено застраивается "элитными" многоэтажками. Потом они годами стоят полупустыми, потому что купить квартиру может лишь долларовый миллионер.

Погоне строителей за прибыльностью "квадратов" и страсти богатеев к необозримым габаритам жилья нужно противопоставить нравственное решение. Обеспечением крыши над головой должно заниматься государство, строя жилье за счет бюджета.

Ни в коем случае не имею в виду бесплатной раздачи квартир, в какой бы форме она ни производилась. Например, в 1970-х годах в ФРГ возник автономизм – левацкая идеология, которая вообще вычеркнула жилье из списка товаров и призвала нуждающихся захватывать пустующие квартиры и дома.

Нет, жилье – это, безусловно, товар, но товар особый – наипервейшей необходимости. Поэтому он не может быть предметом наживы: это же, в конце концов, не автомобиль, без которого многие обходятся. На мой взгляд, государство должно минимально удовлетворять жилищные потребности по мере их возникновения – из расчета одной небольшой комнаты на человека.

Вы достигли совершеннолетия и желаете отселиться? Извольте получить у государства в кредит "малосемейку" – малогабаритную "однушку". Достанется она вам по строго фиксированной цене и с процентами, не превышающими ставки рефинансирования центробанка вашей страны.

Женились? Получите у государства в кредит "двушку". Выплаченные к этому времени за "однушку" деньги вам зачтут при погашении стоимости новой квартирки. А в освобожденную вами "малосемейку" въедет новый жилец и начнет расплачиваться за нее с государством.

У вас родилась двойня? Поздравляем – переезжайте в четырехкомнатную квартиру или в коттедж, таунхаус. Но вот дети выросли, да и разлетелись по своим собственным "однушкам". А супруги остались вдвоем: зачем им целый коттедж? Пускай перебираются в "двушку" и получают от государства денежную компенсацию – разницу между ценой бывшего своего коттеджа и ценой нового своего "жилища".

Но что, если пара не пожелает расставаться с обжитым коттеджем – как тут-то быть? О принудительном переселении речь не идет, однако за избыточно потребляемую площадь придется платить драконовский налог. Если лишние метры по карману – живите на здоровье в полупустом доме! Несомненно, абсолютное большинство пар откажутся от бессмысленных расходов и освободят пустующий метраж.

Либеральный рыночник может возразить, что увеличение роли государства в экономике оборачивается ростом коррупции. Повторю: жилье, как жизненно необходимый ресурс, следует вывести из рыночной стихии. Что же касается коррупции, то она расцветает там, где имеется прибыльность.

Извлечение частными лицами прибыли от торговли квартирами есть цивилизационное недоразумение – архаичное и аморальное.

Вселенская утопия

Конечно, полем для злоупотреблений может стать битва строительных компаний за грандиозные госзаказы на возведение жилья. Однако и сегодня фирмы за откаты добиваются бюджетного финансирования своих товаров и услуг. Но это сфера ответственности правоохранительных органов – при чем тут бездомные?

И все же кому-то наш проект покажется утопичным и конфликтогенным. Мол, не удастся ввести убойные налоги на обладателей вилл с их лоббистскими возможностями, безумно сложно наладить бесперебойную "циркуляцию" квартир, практически невозможно обеспечить их удовлетворительное территориальное расположение, неясна судьба меблировки съезжающих жильцов и так далее.

Не станем возражать. Данная статья призвана нащупать концепцию, согласно которой общество потребления сумеет трансформироваться в нечто значительно более разумное. У любой концепции найдутся слабые стороны, но их детализация и оптимизация – дело времени.

Кроме того, прошу уважаемых критиков обратить внимание не на гипотетическую утопичность предлагаемой идеи, а на подлинную утопию. Всемирная рецессия наглядно – и не в первый раз уже! – продемонстрировала наивность упований на то, будто свободный рынок способен сам сбалансировать спрос и предложение.

Виной всему "человеческий фактор": самоограничительному, рациональному поведению бизнеса препятствует безграничная жадность. Именно ею были надуты лопнувшие пузыри деривативов и финансовых пирамид. "Все должно расти: рынки ценных бумаг на будущие сделки, хедж-фонды, ценные бумаги на ценные бумаги и хеджирование хеджинговых операций, и так до бесконечности", – так описывает докризисные настроения Александр Дугин, профессор МГУ им. Ломоносова.

Планетарная экономика буквально уперлась в тотальную "финансиализацию", при которой цена товара все меньше определяется соотношением спроса и предложения, а все более – капризами портфельных (финансовых) инвесторов. Однако основы человеческого существования – в частности, продовольствие – невозможно производить из воздуха. Мы не умеем засевать поля производными финансовыми инструментами, да и свиньи с коровами привыкли к иной пище.

Экономически состоятельные государства поневоле ввязались в дорогостоящие операции по спасению крупнейших хозяйствующих субъектов. И возглавил эту кипучую деятельность не кто иной, как оплот свободного предпринимательства в лице США, что дало основание профессору Стэнфордского университета Джону Тейлору съязвить: "Высшие чиновники ратуют за мощную и систематическую регулировку рисков. Но наиболее существенным источником опасности выступает само американское правительство".

Этатизация наступает

Понятно, что Тейлор прежде всего имеет в виду вмешательство в компетенцию частного сектора. Таким образом нарушаются условия для честной конкуренции: попустительствуя банкротству одних компаний, государство оказывает мощную поддержку другим и национализирует третьи, отчего те вряд ли становятся более эффективными – скорее, менее ответственными.

Тем не менее, объективные минусы этатизации (огосударствление) являются неизбежными издержками: перемелется – мука будет. Подчеркнем: если государство захочет, значит, оно сможет. Когда-то несбыточными утопиями казались и ограничение абсолютной монархии конституцией, и всеобщее избирательное право, и лицензирование деятельности, и сертификация продукции, и даже штрих-код на упаковке. А вот и пара свежих фактов из отечественных реалий.

Еще в 2005 году утопией представлялся подъем агропромышленного комплекса. Однако благодаря господдержке последних четырех лет АПК оказался единственной отраслью народного хозяйства, которая продолжала расти в условиях кризиса. Теперь и самообеспечение продовольствием больше не выглядит утопией, и превращение России в его экспортера не за горами (не имею в виду экспорт зерна – подобно нефти, это сырьевой продукт с низкой добавленной стоимостью).

А запрет всевозможной пиротехники? Впервые за много лет россияне провожали и встречали Новый год без идиотического свиста потешных ракет и инфантильно рвущихся отовсюду фейерверков, петард, хлопушек. Бесконечно жаль, что прологом к введению данной меры стала пермская трагедия, а не упредившие ее действия. Но, может быть, этот пример убедит государство в преимуществе превентивных сценариев над догоняющими?

"Неизбежно и существенное расширение роли государственного регулирования финансовых рынков, – прогнозирует Владимир Мау, ректор Академии народного хозяйства при правительстве России. – Правда, остается открытым вопрос о принципах и инструментах этого регулирования. Эта задача будет, по-видимому, находиться в числе приоритетов дискуссий экономистов и политиков в обозримом будущем. Ее решение станет одним из условий выхода из глобального кризиса и установления нового экономического миропорядка".

В ближайшие десятилетия повсеместная этатизация будет усиливаться в любом случае – независимо от способов решения "квартирного вопроса" и профилактики финансовых пузырей. Дело в том, что и другие глобальные проблемы также неразрешимы без активного государственного участия.

Преимущества патернализма

По мере увеличения средней продолжительности жизни младшее поколение больше не в силах содержать старших. Солидарная пенсионная система – распределение части вырученных за продукцию средств среди бывших работников – переживает закат: пенсии в своей солидарной части сжимаются как шагреневая кожа.

Но в XXI веке и накопительная часть пенсии по той же самой причине резко утрачивает значение. Работник просто не успевает накопить достаточно средств, чтобы сносно существовать на них после выхода на пенсию – этот срок на "канцелярите" цинично именуется "временем дожития". Красноречивым примером служит провал пенсионной реформы в России (галопирующий дефицит Пенсионного фонда), да и в других стареющих странах положение немногим лучше. Нетрудно предположить дальнейшую этатизацию содержания "самортизированной" рабочей силы, а именно – перевод пенсионеров на бюджетное финансирование по всему миру.

Еще одна проблема связана, как ни странно, с успехами генетики. Благодаря недавней расшифровке генома человека ожидается, что в ближайшие 20–30 лет общедоступными станут тесты по анализу ДНК на предрасположенность к ряду заболеваний. Однако профессор университета Брандиса (США) Стефен Чекетти напоминает, что страхование базируется на неумении предсказывать будущее.

Теперь же, узнав об отсутствии генетических рисков, человек не купит соответствующей страховки. Чтобы удержаться на плаву при сокращении спроса, страховым компаниям придется увеличить стоимость страховок. А это сделает их непривлекательными для еще большего числа людей. И так далее – пока не рухнет весь рынок добровольного медицинского страхования.

"Основные медицинские услуги всем гражданам независимо от их генетической предрасположенности сумеет обеспечить лишь единственный гарант – государство, – делает вывод Чекетти. – А наиболее дорогие медикаменты и услуги из списка общедоступных придется убрать: их смогут позволить себе только очень состоятельные люди – за свои деньги".

Разумеется, сейчас еще трудно судить, в какой степени здравоохранение "переляжет" на бюджетное финансирование, но тренд очевиден.

Как конкретно различные экономики будут выпутываться из складывающейся ситуации с резким ростом государственной ответственности и государственных же расходов? Ответить попытаемся ближе к финалу, а пока обратим внимание вот на что. Для России, Украины, Белоруссии характерен патернализм: людей веками опекала сельская община, а затем и партхозноменклатура

"В глубинах национального бытия сложился политарный порядок выживания с признаками: централизм, дирижизм, этатизм, – констатирует Виктор Ильин, профессор МВТУ им. Баумана. – Говоря кратко, базис отечественной идентичности – сильная, проникающая государственность, в агрессивной конфликтогенной среде обеспечивающая преимущества существования".

По-видимому, те же США с их индивидуализмом в качестве высшей ценности таких "преимуществ существования" лишены. Оно и заметно. Сверхдержаве, ставшей источником кризиса, регулирование рынка дается с большим скрипом – прислушайтесь хотя бы к мощному хору обвинений в социализме, которому подвергается реформа здравоохранения "по Обаме".

Автомобильный апокалипсис

Зададимся вопросом: почему на фоне чудовищного экономического спада цены на нефть после краткого перерыва вернулись пускай и не на докризисную, но на отнюдь немалую высоту?

"В январе [2009 года] была драма: упала цена до $30 за баррель, – с иронией вспоминает об этом российский академик Виктор Ивантер. – Но обходится-то добыча одного барреля всего в $15. Так это же отлично, 100% прибыли. Другое дело, что при цене $30 за баррель не может быть никакого разбуривания арктического шельфа...".

Что ж, в I квартале 2010 года прибыль в нефтяном экспорте переваливала уже за 500%: будем надеяться, наши нефтяники вот-вот начнут освоение новых месторождений. Однако никаких природных кладовых не хватит на ближайшие 40–50 лет, если автомобилизация китайцев и индийцев будет шагать нынешним стремительным темпом. Ей даже кризис не помешал – вот вам и важнейшее основание для дороговизны углеводородов.

В Китае и Индии проживают 40% населения планеты, и взлет там уровня жизни обернулся мировым продовольственным кризисом в 2007 году. Если недавно сотни миллионов велосипедистов не досыта питались рисом, то теперь распробовали ветчину с сыром и полюбили личные авто!

Но допустим, научно-технический прогресс идет не менее интенсивно, и через 40–50 лет человечество пересядет на экологичные электромобили, а бензиновые и дизельные двигатели выйдут из употребления. Скорее всего, необходимое электричество будут производить атомные станции (в заметную роль возобновляемых источников энергии авторитетные специалисты не верят).

Однако нефть – не только энергоноситель, но и сырье для полимеров. Из них-то в основном и строят авто – независимо от типа двигателя. Сегодня в США свыше 250 млн грузовиков и легковушек, что составляет 85% численности американцев, причем автопарк ежегодно увеличивается на 5 млн, в то время как население прирастает вдвое медленнее.

Чтобы Китай с Индией достигли американской автомобилизации, потребуются свыше 2,5 млрд авто. Вероятно, производство этого астрономического количества средств передвижения поглотит все углеводороды и металлы планеты. Для сравнения: в начале 2010 года автомобильное "поголовье" Поднебесной составляло чуть больше 35 млн, то есть не превышало 3% населения страны.

А дорожная инфраструктура? Чем прежде всего отличается Нью-Йорк от Москвы? Грандиозные многоуровневые развязки, четкое деление автотраффика на транзитный и локальный обеспечивают среднюю скорость наземного транспорта в американском мегаполисе 38 км/час – космическую для российской столицы!

Между прочим, на каждую тысячу ньюйоркцев приходится около 900 легковых машин, а на тысячу москвичей – не более 400. Так что, на первый взгляд, есть повод для оптимизма – в запасе у нас опыт Нью-Йорка.

Не средство передвижения

Ну, а как дела в других столицах? В Берне додумались до совместного использования машин несколькими автолюбителями – по графику. В Токио сооружают "пятислойные" транспортные артерии. В Лондоне и особенно в Риме взимают немалые деньги за въезд в центр. И так далее. Но наряду с этими отчаянными шагами число автомобилей все равно растет, и в индустриальных и постиндустриальных странах пробки становятся все более безнадежными.

Пожалуй, за одним исключением. Это – Сингапур. Быть там автомобилистом – роскошь. Платят за все и помногу: за право купить машину, за право ее ввезти, за ее регистрацию в местной ГАИ, за содержание дорожной сети, за пользование автотрассами. Почему же опыт процветающего города-государства до сих пор не получил распространения?

Да потому, что наш мир далек от разумного устройства. Разумный мир – это в первую очередь мир рациональный. Такой, в котором человек потребляет ровно столько благ, сколько ему необходимо для выполнения жизненно важных функций. Обществу предстоит вычислить пороги разумности, при преодолении которых начинается избыточное потребление – "сон разума". За него придется вносить отдельную плату. Это и будут те самые тонкие регуляторы, о которых говорилось выше.

Сколько человек едут в легковой машине? Как правило, – один, реже – двое, еще реже – трое, четверо, пятеро. А места полупустая машина занимает столько, сколько битком набитая. Что уж говорить о лимузине на десятерых, который возит лишь водителя и его патрона! Разумно ли, чтобы "колбаса" мощностью в 500 лошадиных сил занимала место сразу трех или четырех "малолитражек"?

Автомобильная пробка – очевидный признак неразумного мира. Это нервотрепка, повышенный расход горючего, загрязнение воздуха, ускоренная амортизация, а главное – уничтожение такого невосполнимого витального ресурса, как время. Возможно, в старину, когда не было электричества, неграмотные предки могли беспечно разбазаривать дни и месяцы. Но в информационных потоках цена времени неуклонно растет – жалко расходовать его на пустяки! Кстати, средняя скорость передвижения в московском метро превышает 40 км/ч – почти вдвое выше, чем по улицам.

Итак, рецепт есть: государства могут избавить мегаполисы от пробок, если решительнее и шире распространят опыт Рима, Лондона и отчасти Сингапура. При этом, например, России совершенно не потребуются драконовские меры против автомобилистов за городом. Собственно говоря, и сейчас разумные жители столиц добровольно оставляют машины близ окраинных станций метро, чтобы добраться до делового центра под землей.

Недаром отчеканил Михаил Булгаков: "разруха не в клозетах, а в головах".

Менестрели безумия

Еще одна привычная глупость – тратить в пути на работу более часа. Вред тут наносится и обществу (те же пробки, давка в транспорте), и себе, любимому. Установлено, что такой человек в целом ощущает себя гораздо несчастнее того, кто добирается до работы быстрее, чем за час.

На Западе эта проблема куда менее остра, чем в наших краях с традиционно низкой мобильностью граждан. В США люди селятся там, где находят работу; у нас – ездят на работу оттуда, где когда-то поселились сами или их предки. Множество жителей Подмосковья затрачивают ежедневно на дорогу по 4–5–6 часов – мыслимое ли это дело?!

Используя отечественные "преимущества существования" из вышеприведенной цитаты, нужно избавляться от недостатков этого самого существования. Проблема мобильности будет в основном разрешена, когда государство отменит наконец регистрацию по месту жительства или пребывания. От этой нехитрой и давно назревшей меры многие ощутят себя заметно счастливее, чем прежде, причем как россияне, так и приезжие. В Бразилии, Чили, Канаде, в абсолютном большинстве иных стран, даже в коммунистическом Китае нет никакой регистрации ни для "своих", ни для "чужих". Институту прописки – уродливому пережитку не советского, а еще крепостного прошлого, – не место в разумном мире.

Итак, свобода должна разумно сочетаться с ограничениями. Мы не призываем "ходить в рванине" и умирать с голоду – мы призываем соблюдать меру. Увы, среднестатистический индивид с годами развивается от больших самоограничений (внушенных родителями, воспитателями, учителями) к меньшим самоограничениям: безбрежная свобода имеет свойство отключать "тормоза".

Нетвердо усвоив в детстве некоторые идеалы, вступающий в самостоятельную жизнь человек становится жертвой идеологии нарастающего потребления. Отовсюду заливаются менестрели общественного безумия – реклама и пиар. Первая "бьет по глазам и ушам" прямой наводкой: купи меня, потому что я крутой! Второй действует поделикатнее: взгляни, какой он крутой, и если хочешь быть похожим на него, покупай такие же шмотки и тачки, как у него! Американский футуролог Пол Саффо верно подмечает: "Неслучайно и совпадение потребительского бума с распространением телевидения".

Чтобы безгранично потреблять, все хотят стать миллионерами. Но если вы можете тратить без счета, то разве откажетесь от поездок в лимузине по центру города? Максимум денег противоречит даже минимуму ограничений и служит приводным ремнем неразумной свободы. Вот почему в XXI веке все большие сомнения вызывает прежнее слепое поклонение идолу частной собственности: ее разрастанию должны препятствовать некие рамки.

Исследователь советского и российского обществ Сергей Кара-Мурза и вовсе убежден: "Никакого "естественного", биологически присущего человеку "чувства" частной собственности не существует, это – исторически обусловленная часть культуры, продукт общественных отношений. Возник этот продукт в определенных условиях, побыл в культуре и исчезнет".

Устаревшая парадигма

Обратимся к "Индексу процветания 2009 года", опубликованному Институтом Legatum – политконсалтинговой и правозащитной организацией (головной офис в ОАЭ). При расчете учитывались десятки показателей, часть которых отражали конкурентоспособность экономики, а другая часть – уровень жизни.

Тройку лидеров образовали Австралия, Австрия и Финляндия; Сингапур разделил 4-е место с ФРГ и США; следующее, 7-е место досталось Швейцарии; на 8-м обосновался Гонконг; на 9-м – Дания и Новая Зеландия; на 11-м – Нидерланды; на 12-м – Швеция; на 13-м – Япония; 14-е поделили Норвегия, Франция, Бельгия, Канада и Великобритания.

За исключением США, все эти страны обходятся почти без супербогачей. Зато Россия с ее миллиардерами, имена которых знает весь мир, заняла 57-е место. Да, любой рейтинг — штука условная, достаточно сказать, что выше нас в данном случае поднялись такие великие державы, как Ботсвана и Намибия.

Однако в целом приведенное ранжирование стабильно фиксируется и всевозможными прочими исследованиями – уровней экономической свободы, коррупции, удобства проживания и ведения бизнеса, удовлетворенности жизнью. Есть над чем задуматься?

Быть супербогачами невыгодно там, где государства ввели прогрессивные шкалы налогов на доходы, автомобильные мощности, площади недвижимости. По мере исчерпания ресурсов эти ставки будут только расти. Но вдобавок к фискальным санкциям необходимо навести порядок в умах — требуется убедить людей, что сверхбогатство некрасиво и неприлично, а посему не может быть модным. Лихорадочная погоня за частной собственностью стала такой же устаревшей парадигмой протестантского капитализма, каковой было тотальное обобществление при реальном социализме.

Мода – категория очень и очень важная. Задавая стандарты потребления, она выступает могучей силой всего образа жизни. Подрастающим поколениям предстоит растолковать: истинная власть сокрыта не во владении чем-либо, но в возможности этим самым "чем-либо" пользоваться. Вслед за сверхбогатством должен выйти из моды и шоппинг. Бесспорно, шопоголики останутся, но число их уложится в некие здравые пределы.

Вместе с тем мы призываем государство облегчить людям незаменимое потребление, и прежде всего, как отмечалось, жилье. Лишь после этого можно приступить к главному: заняться подъемом в обществе престижа знаний и духовных ценностей, ибо в противном случае мир наделенных разумом существ попросту не может быть разумен.

Знаниям и духовным ценностям предстоит заменить собой бездумное потребительство. Но, согласитесь, достаточно сложно напитываться подобными ценностями, занимаясь элементарным выживанием. Выживающие всегда слабы. Не может быть сильным тот, кто боится остаться без пищи или дома.

Здоровый скепсис

В России страх перед нищетой породил моду на средний класс, принадлежность к которому связывается исключительно с уровнем материального достатка. Даже государственная концепция развития-2020 относит к этому классу граждан "со среднедушевым доходом свыше шести прожиточных минимумов, а также имеющих автомобиль, банковские сбережения и возможность регулярного отдыха за границей".

И далее в том же документе: "Экономический рост приведет к существенному расширению численности среднего класса, для которого будет характерно более ответственное отношение к здоровью, желание и способность вкладывать средства в профилактику и лечение заболеваний. Средний класс будет формировать более высокие требования к качеству предоставляемой медицинской помощи..."

Так в головы вбиваются сразу и типичная потребительская психология и превратное представление о среднем классе. В результате у нас большинство наемных работников, по размерам зарплат гордо числящих себя в среднем классе, являются дилетантами, живущими ради выходных и развлечений. На работе такой "средний класс" испытывает когнитивный диссонанс и стремление поскорее вернуться в излюбленное состояние изощренной праздности: тот же шоппинг, кинотеатры, боулинги, фитнесы, дансинги и прочие тусовки. Какой уж тут эффективный труд – разве что его имитация!

А вот в Америке "зачисление" в средний класс происходит с учетом квалификационного ценза. В свою очередь, квалификация определяет и порядок годового дохода. За океаном средний класс в массе состоит из педагогов, медицинских работников, ученых, программистов, инженеров, управленцев.

У нас, да и во многих иных странах, средний класс не предполагает ни высокой образованности, ни обширных знаний, ни независимого мышления, ни цельного мировоззрения, ни высокого профессионализма, ни жажды созидательного труда. Все это просто не модно. В моде претензии на высокие зарплаты – на том безумном основании, что "некто получает еще больше, но ни черта при этом не делает".

Отсюда и вполне здоровый скепсис. С какой стати люди, избавленные государством от страха голодной смерти или боязни лишиться крыши над головой, самопроизвольно потянутся к знаниям и духовности? В американском английском есть понятие "Джо сикспэк" – так называют туповатого работягу, который замечательно отдыхает перед телевизором с упаковкой пива: six-pack – шесть банок. Близкое немецкое понятие, укоренившееся в британском английском и французском языках, – филистер, самонадеянный невежда. Он глотает ту же телепопсу и так же безразличен к проблемам общества, что и его "коллега" в Штатах.

Как превратить этого Homo Consumens et Televisualis – Человека Потребляющего и Телевизионного – в Homo Callidus et Spiritalis – Человека Знающего и Духовного? "Духовный" совсем необязательно должен значить "религиозный"; в качестве "бога" можно рассматривать и интеллект, и высокое искусство.

А при помощи все того же телевидения. Коль невозможно оторвать его жертв от экранов, используем телеманию во благо! Сегодня экранное мельтешение по большей части надежно блокирует мозг, лишая его способности к самостоятельному мышлению. Но государству будет по плечу исправить положение.

Да, дамы и господа: опять этатизация!

"Человек подобен дроби..."

Товары и услуги производятся по техническим регламентам. Покупая компьютер, вы знаете тактовую частоту его процессора и другие важные параметры. На бутылке с минеральной водой указан ее состав. При шиноремонте используются более или менее прописанные технологии.

Телефильмы снимаются исключительно ради будущих рейтингов, потому что чем больше аудитория, тем дороже рекламное время. Почему бы не разработать регламенты, которые зададут телепродукции некую планку, ниже которой опускаться нельзя?

Разве продюсеры, режиссеры, сценаристы, артисты и сами не будут рады выпускать просветительские, умные, развивающие передачи взамен интеллектуальной жвачки? Более ста лет назад Лев Толстой заметил: "Человек подобен дроби: в знаменателе – то, что он о себе думает, в числителе – то, что он есть на самом деле. Чем больше знаменатель