Нам пишут. Лицензия на убийство

Оглашен он был 31 декабря 2013 года, за несколько часов до наступления Нового года.
Для Жигарева этот приговор стал настоящим подарком от нашей правоохранительной и судебной систем. Еще бы: получить за убийство человека, причем, как считают многие, преднамеренное убийство, один год и 10 месяцев условно, разве это не подарок?
К тому же приличную часть этого срока обвиняемый находился под стражей, и этот период учтен при вынесении приговора. Так что наказание для Жигарева сведено к минимуму. По сути лицензия на убийство выпущена в общество.
Приговор читать горько, но увлекательно. Это просто роман. Роман о несчастном и хорошем Геннадии Жигареве - убийце человека. Человека, который, по версии следствия и суда, был настолько гадок, что вынудил себя убить в своём же собственном дворе. Хороший человек Геннадий Жигарев нанёс семь ударов ножом в тело плохого Ходзинского после потасовки и применения газового баллончика: в грудную клетку, живот и голени.
«Длительная конфликтная ситуация с Ходзинским А. Н.» и «тяжкое оскорбление со стороны потерпевшего» по версии следствия и суда стали причиной аффекта, благодаря которому «возник умысел на причинение смерти Ходзинскому А.Н.».
У него «возникло состояние сильного душевного волнения (аффекта), поскольку оскорбления Ходзинского А.Н. и воспоминания о сыне (погибшем в 2001 году в автоаварии - примеч. автора) в данный момент явились психотравмирующими и личностно непереносимыми для Жигарева Г. И.»
И это, по версии защиты, равно как и следствия, вкупе с прокуратурой и спровоцировало дальнейшие события, повлекшие за собой гибель журналиста. «Аморальное и противоправное поведение» Ходзинского толкнуло Жигарева на убийство, как утверждали следователь и эксперты.
В приговоре приводятся показания как самого убийцы, так и свидетелей. Показания единственного свидетеля убийства – Чесноковой Елены Сергеевны, на которых могло быть основано реальное обвинение, признаны частично несостоятельными для следствия. Так как несколько показаний, которые она давала ранее, немного разнятся в деталях. А вот что Елена Сергеевна Чеснокова рассказывала журналисту нашей редакции на следующий день после увиденной трагедии:
- Я видела, как стоял мужчина рядом с джипом. Они ругались со старичком (Ходзинским - примеч. автора). Реплики были со стороны старичка, они про суд чего-то выясняли, он пытался его выгнать, а потом всё переросло в драку. Сначала он (Жигарев - примеч. автора) баллончиком его брызнул, потом палкой его избивал, потом я увидела у него в руках нож.
Ни нам, ни прокуратуре, ни следователю Елена Сергеевна не упомянула о том, что со стороны «старичка» прозвучали в тот страшный день мерзкие ругательства и оскорбления в адрес самого Жигарева, его жены и тем более его погибшего сына.
А ведь именно этот факт стал краеугольным камнем спасения Жигарева от адекватного его преступлению наказания!
Жигарев заявляет следствию, что свидетель Чеснокова его оговаривает, так как (внимание, читатель!) работала когда-то у Шихова продавцом!
Трудно сказать, да и подумать страшно, какие мотивы заставили следствие, прокуратуру умалить значимость показания единственного свидетеля. Однако разнящиеся детали в показаниях самого убийцы внимание обвинения не привлекли.
Вот самое первое показание Жигарева суду, указанное в приговоре. Он рассказал, как он искал Александра Ходзинского с целью заставить прекратить «терроризировать» их семью, что Ходзинский якобы, едва увидев Жигарева в проёме калитки, начал с оскорблений его и его супруги. Далее следует рассказ, как Ходзинский избивал его палкой и выковыривал из земли кирпич, чтобы ударить по голове. Как он испугался намерений старика-журналиста и поэтому вытащил баллончик и нож. Эпизод с жестоким кромсанием ножом старика у убийцы затерялся в памяти.
Последующие же его показания обрастают новыми зловещими подробностями: по словам убийцы, потерпевший называл его человеком нетрадиционной ориентации, а супругу – женщиной лёгкого поведения, упоминал покойного сына и даже сам упирался в лезвие ножа разными частями тела. Мы не будем далее перечислять эту мерзость из соображений элементарной брезгливости. Противоречий и словоблудия много. Более того: всё это основывается только на словах убийцы, свидетелей этому - нет, Ходзинский мёртв, а значит не может сказать в свой адрес ни одного слова оправдания. Однако именно слова Жигарева легли в основу мотива изменения статьи УК со 105 на 107, и, соответственно, сказалось на тяжести обвинения и наказания.
В приговоре неоднократно упоминается тот факт, что у Жигаревых погиб сын в 2001 году. Это очень печально и страшно. Но это не имеет никакого отношения к убийству старика. Я боюсь расстроить родных Ходзинского, у них и так неизбывное горе. Но всё равно скажу, что и в этой семье была аналогичная трагедия. Покойный Александр Николаевич тоже пережил смерть сына. И поэтому, как нормальный человек (а он был абсолютно нормален!) он просто не мог произнести слова: «Я отправлю тебя к твоему сыну». Моё мнение – это ложь.
Говоря об оскорблениях из уст покойного Ходзинского, Жигарев не сказал о том, что в своём заявлении в мировой суд Жигаревы сами используют довольно оскорбительные конструкции в адрес Ходзинского, да и на судах как сам Жигарев, так и его представитель Толкунов допускали нелицеприятные высказывания в адрес Ходзинского, тому была я свидетель.
Спасибо суду за то одно, что суд не пошёл на признание действия убиенного Ходзинского «аморальными и противоправными», как на то указывали следствие и прокуратура. И не признал жестокое убийство «необходимой самообороной», как настаивал адвокат убийцы.
В целом же наказание за убийство старика приравнивать по тяжести к наказанию за мошенничество (напомню читателю, что та же прокуратура требовала применить к Карих Ю.В. меру наказания в два года условно за присвоение 10 000 рублей) – это аморально. И более тут сказать нечего.

Светлана Баженова

URL: http://newsbabr.com/?IDE=122422