Что имеем – не храним
Прислано AlexHo на Ноябрь 21 2017 16:42
Расширенные новости
21 ноября 2017
Автор:Анна Виговская
Фото:Матрена Бизикова
Слава о Тулунской селекционной станции когда-то гремела по всей стране. Она входила в сотню лучших селекционных учреждений мира. Сегодня, как и больше века назад, ее специалисты испытывают и выводят уникальные сорта сельхозкультур, способные давать урожай лучше, чем на юге. За разработки наших сибирских агрономов многие иностранные компании готовы платить огромные деньги. А у себя дома станция живет практически без помощи и должной поддержки государства, оставаясь на плаву исключительно благодаря самоотверженному труду ученых.
«Заслуженное» признание
Отправившись в командировку в Тулунский район, конечно, невозможно было не побывать на здешней селекционной станции. И повод нашелся достойный, даже два: 110-летие с момента ее создания и присвоение звания «Заслуженного работника сельского хозяйства Иркутской области» ее нынешнему руководителю Алексею Юдину.
Алексей Анатольевич, не охочий до пустых разговоров, встретил без особого восторга:
– О чем говорить-то? Сами все видите!
Научные делянки ячменя
Несколько небольших комнат, где сегодня трудятся ученые, кажутся совершенно неприспособленными для научных изысканий. Тщательно поддерживаемая чистота не может скрыть многолетнего отсутствия ремонта, здесь нет и в помине того антуражного «блеска», который показывают в телесюжетах про отечественные научные разработки. В советское время на территории селекционной станции свободно размещались производственные здания, складские помещения. При станции было организовано опытно-производственное хозяйство с площадью 12,4 тыс. га пахотных земель – это огромное предприятие, где работало до 1 тыс. человек! В свой расцвет ОПХ «Тулунское» продавало 55 тыс. центнеров семян местных сортов. В штате научных сотрудников было почти 80 человек, сейчас же здесь трудится всего восемь специалистов – четыре ученых-агронома и четыре лаборанта. Работают в одном крыле здания, остальные нуждаются в капитальной реставрации. Да и содержать их совершенно не на что.
А началась история Тулунской селекционной станции в далеком 1907 году. По реформе Петра Столыпина переселенцы, ехавшие за лучшей долей в Сибирь из западных уголков Российской империи, вместе с домашним скарбом везли с собой семена. Но они, к великому сожалению, не давали урожая: либо вымерзали, либо не созревали. Завозить продовольствие за тысячи километров было невозможно. Тогда озадачившийся проблемой переселенческий комитет принял решение создать опытную ферму на левом берегу реки Ия, в шести километрах от волостного центра Тулун, где начали проводить испытания сортов разных культур. С прибытием в 1913 году в город молодого ученого Виктора Писарева были начаты работы по селекции. Именно он стал осуществлять первые опыты по гибридизации и создал исходный материал для лучших сортов зерновых культур, преимущественно пшеницы.
Постепенно производство росло, и в 1937 году на базе фермы была организована Тулунская государственная селекционная станция. Ее сотрудники занимались селекцией озимой ржи, яровой пшеницы, гороха, многолетних трав, корнеплодов и масленичных культур. Предпочтение отдавалось зерновым, поскольку именно в них в большей степени нуждалась Сибирь.
1 здание лаборатории, 1913
За время своего существования станция взрастила несколько поколений ученых-селекционеров. За 110 лет здесь выведено 86 новых сортов культур, внесенных в государственный реестр селекционных достижений. В их числе 17 сортов районированной пшеницы, шесть – ячменя, 11 – овса, восемь – гороха, пять – гречихи…
За годы существования научное учреждение находилось в разных организационно-правовых формах, но ученые с маниакальным упорством продолжали свое дело. Даже в «лихие» 90-е годы, когда рушилась страна, разваливались совхозы и колхозы, на станции успешно велись научные разработки. И только во времена возрождения капитализма ее так «реорганизовали», что последнему директору пришлось принять самое ответственное в своей жизни решение – подписать приказ о самоликвидации станции, чтобы сохранить возможность хоть как-то продолжить работу. Произошло это 12 лет назад, когда Российская академия сельскохозяйственных наук присоединила станцию к Иркутскому научно-исследовательскому институту сельского хозяйства. Потеряв юридическую самостоятельность, она стала «отделом», расположенным от головного управления в 400 км. И финансироваться, вероятно, поэтому же стала в зависимости от степени удаления.
Экзотические названия
Циничное утверждение «хороший ученый – голодный ученый», как ни странно, оказалось правдой. Несмотря на практически полное отсутствие финансирования, тулунские селекционеры продолжают разрабатывать новые сорта. Создавая их буквально на «коленях», Тулунский «отдел» и сегодня ничем не уступает мировым селекционным институтам. До сих пор многие более материально обеспеченные коллеги хотят заполучить их генетический материал, ведь они добиваются результатов только отборами и скрещиваниями лучше, чем остальные с биотехнологиями!
11 Посев, 1915 г.
За последние пять лет госреестр РФ пополнился еще пятью новыми сортами: пшеницей Памяти Юдина, Тулунской 11, Юнатой, овсом Егорыч и викой посевной Люба. Однако не стоит думать, что новый сорт рождается за год. Для этого нужно как минимум 20 лет, и то, если удача не изменит. За каждым новым сортом стоит большой и многолетний труд ученых, лаборантов, механизаторов…
– Сегодня мы по-прежнему выводим сорта сельскохозяйственных культур зернового направления, занимаемся картофелем, а также многолетними кормовыми травами – кострецом и люцерной, – рассказывает о нынешней работе Алексей Юдин. – По зерновым культурам и картофелю у нас развернута полная схема – от исходного материала до передачи сорта в госкомиссию. По люцерне и кострецам – стадия сохранения селекционного материала. Здесь новые сорта выводить не стремимся, у нас не хватает ни кадров, ни сил, а сохранять селекционный материал мы пока еще можем.
Алексей Анатольевич показывает сорт безостного ячменя Жихарь, который сейчас на государственном сортоиспытании:
– Все ячмени вот такого вида – с длинной твердой остью, а этот совершенно «голый». Потенциал – более 50 центнеров с гектара. Сорт кормового назначения. Особенно ценен он отсутствием ости, потому что при кормлении она забивает кишечник животного и приводит к его гибели. К тому же выведением этого безостного сорта мы позволим сельхозтоваропроизводителям выращивать ячмень на сено.
Юната – единственный сорт твердой пшеницы от Алтая до Дальнего Востока, занесенный в государственный реестр. Ее потенциальный урожай 55 центнеров с гектара. Еще одна диковинка – яровой сорт мягкой пшеницы Марсианка. Свое экзотическое название она получила из-за кирпично-коричневого цвета при созревании. Потенциал урожайности у нее до 60 центнеров с гектара, зерно обладает отличными хлебопекарными качествами. В Аларском районе фермеры, которые ее возделывают, получают содержание клейковины до 33% – как в Краснодаре. Марсианка, как и пшеница Столыпинка, уже подготовлена к передаче в госиспытание. А еще в этом списке ячмень яровой Хромка, картофель Машенька и яровой посевной горох со странным названием К-9143.
На вопрос, почему одни новые сорта называются красиво и необычно, а другие носят прозаические цифровые комбинации, Алексей Анатольевич усмехается:
– Тут дело случая. Привязалась ко мне как-то старшая дочь: вот ты называешь сорта по-всякому, назови в честь меня. Я и назвал: Юната – Юдина Наташа. Мы же люди творческие! А Марсианку обозвали мои сотрудники, хоть я и был против такой экзотики. С другой стороны, яркие названия – дань времени. В советские годы у нас были больше цифры: Тулунская 12, Тулунская 4, Тулунская 10… Ну нет отличия! И многим фермерам, что 4, что 12 – без разницы. А назвали Марсианка или Столыпинка, сразу стало любопытно!
Пшеницу Памяти Юдина он назвал в честь своего отца – Анатолия Егоровича, долгое время работавшего заместителем директора Тулунской селекционной станции по науке. И сорт овса Егорыч тоже назван в его честь. Сорт этот поистине уникальный – единственный, рекомендованный Московской госкомиссией для производства продукции диетического питания.
Раньше, объясняет Алексей Юдин, новых сортов появлялось, конечно, больше, потому что «при советской власти ученым разрешалось удовлетворять свое любопытство за государственный счет». А оно – научное любопытство, как известно, двигатель прогресса. Теперь же перед тулунскими селекционерами остро стоит необходимость зарабатывания денег, поэтому любопытничать особо не на что.
Коммерция ради науки
Чтобы выжить и продолжать совершать научные открытия, они научились совмещать науку с коммерцией. Тулунские ученые производят оригинальные семена по 33 сортам, выращивают и реализуют, в том числе для личного подсобного хозяйства, посадочный материал 20 сортов картофеля.
– Занимаемся семеноводством на нашем классическом уровне агрономов, то есть делаем фитопрочистки, отборы и все остальное, – объясняет Алексей Анатольевич. – У нас много своих клонов сортов. К сожалению, сейчас мы не имеем сил их передать в госкомиссию, поэтому они у нас этакого частно-огородного типа. Есть, например, сорт Машенька – красный клубень, ярко-желтая сердцевина, изумительного вкуса. В огороде его 400 центнеров получить можно свободно, но как производственный он мало подходит, потому что имеет очень крупные фракции, а производственные сорта должны быть среднего размера. Есть сорт Полет, Маломур. Выращиваем фацелию, горчицу, редьку – все реализуем понемногу. Хоть нас и мало, мы очень плотно работаем. Когда нас было 78, вся наша наука если и реализовывала 20 тонн, это считалось очень много. Нас советская власть оберегала от физического труда – мы занимались исключительно изысканиями. Теперь стали «очень прагматичны», производим около 120 тонн – нам же теперь нужно самим зарабатывать на те же электролампочки!
Овсянница сорта Жемчужная тоже выращивается для коммерческих целей. Сенокосную кормовую траву полюбили дачники за серебристый цвет. И покупают ее не для пастбищ, а для украшения своих газонов. Она хорошо зимует, имеет мало стеблей с семенами.
На мой вопрос: почему селекционная станция не зарабатывает на новых сортах зерновых культур, способных давать такие огромные урожаи, Алексей Юдин растолковывает:
– Набор сортов по всем культурам сейчас в области достаточен. Но стремление русского человека, что вот я сейчас возьму сорт и всех «победю» без каких-то дополнительных затрат, это главная ошибка. Чем более современен сорт, чем он больше имеет генетический потенциал урожайности, тем он более требователен к агротехнике. Это, как породистая корова – она может давать 10 тыс. литров молока, но ее нужно кормить «от» и «до» по рациону. А есть местная, которая дает 3 тыс. литров, ее хоть ветками угощай, она будет давать столько же. Когда нас спрашивают: что есть? Есть все, – отвечаем. Но современные генотипы сортов очень далеко ушли от диких форм, которые были вначале. Но они требуют своевременного внесения удобрений, обработки химпрепаратами, и ждать чуда без вложения не стоит. Поэтому современным аграриям проще брать старые сорта, их поддерживать и выращивать.
Профессия агроном
Несколько месяцев назад в поселке «Четвертое отделение ГСС» – там, где размещается селекционная станция, открыли музей. Не к юбилею, а просто так.
– Традиции у нас такие – сохранять все, что наработано, – улыбается лаборант Елена Юдина.
Она подробно рассказывает о каждой бережно сохраненной вещи. В центре экспозиции – образцы всех культур, которые были созданы писаревскими селекционерами, и разработки советских ученых, ведь коллектив по-прежнему сохраняет десятки тысяч селекционных образцов. Это растения, носители генотипа, изобретенные в единичном экземпляре, из них получаются сорта, способные стабильно приносить урожай в Сибири. Под стеклом – буханочки хлеба, испеченные из местной муки 30 лет назад – к 90-летию селекционной станции. Старинная мебель, пианино, журналы и научные книги начала века, переписка Николая Вавилова и Виктора Писарева, брезентовый фартук Анатолия Егоровича Юдина с сохранившимися в глубоких карманах семенами и записочками, сделанными во время его поездки в Мексику…
– Сюда ходят с экскурсиями? – интересуемся у хозяев.
– Нечасто, особо ходить некому, – хмуро отвечает Алексей Анатольевич. – Люди уходят на пенсию, а новых нет. И специалистов не готовят. Когда я учился, поток агрономов в сельхозинституте был 125 человек, сейчас 12. Представьте, как это? Агроном как профессия просто вымирает. Я считаю, от этого все беды нашего сельского хозяйства. Многие фермеры – это просто хваткие люди, умеющие организовать производство, но зачастую не только не знающие «почему», но и «как».
Покидали селекционную станцию, испытывая смешанное чувство гордости и горечи.
– Знаете, я впервые увидела таких удивительных людей, – шепнула в машине наш юный фотограф. – Интеллигенты с большой буквы, как были в начале века. Бессребреники, энтузиасты…
А их не бывает много. Но именно на них всегда держалась и держится Россия.
Подробнее на сайте газеты «Областная»